Сказ о том, как Бога вышел из тени

[duchess-tm]

Не помню уже когда, но наверное весной, когда дедлайны были еще далеко, и хватало времени на задушевные беседы.
По моему в очередной раз обсуждали мы с Ташкой Ортегу. Или Сантьягу. А скорее всего это было два монолога - я о Сантьяге, а она об Ортеге. И тут меня вдруг осенило - а что мы знаем о Боге вообще? Ну кроме фанного мема "Бога и феечки".
Фандом давно уже создал образ Боги - главный дамский любитель в ТГ, гарка и... да и все в общем то. Ничего особенного, просто свой парень. Но как-то этот свой парень стал вторым помощником комиссара.
И так начали плестись "Кружева". Я хотела увидеть Богу и я его увидела.
Потом пришла Сарон и под пинки сделала кружево тонким и прозрачным.
ПыСы: Ну и еще я обещала Ташке, что Сиракуза не выживет в конце концов. Поклялась буквально.

Название: Кружева
Автор: D. & D. Saron
Бета: fandom Tainyi Gorod 2012
Размер: мини, 1404 слова
Персонажи: Бога
Категория: джен
Жанр: зарисовка из жизни, POV
Рейтинг: G
Краткое содержание: Бога всегда любил пауков

Новая обстановка в кабинете Сантьяги Богу нервировала: все это футуристическое извращение, именуемое хайтеком, казалось наву хрупким, неустойчивым и, главное, неживым. Поэтому, когда Сантьяга жестом радушного хозяина предложил помощнику сесть, Бога отказался со всей возможной вежливостью.
Прислонившись к единственной устойчивой в этом помещении вещи – стене, Бога бросил вопросительный взгляд на комиссара.
Сантьяга поднялся с кресла, прошелся по кабинету, заложив руку в карман, постоял несколько секунд у окна, нежась в лучах заходящего солнца, и обернулся к Боге. Начинать разговор он не спешил.
Светло-бежевый костюм Сантьяги казался темно-серым, почти черным, окутанный умирающим светом. Свет резал глаза, и Бога сосредоточился на силуэте.
- Где-то с год назад я наблюдал занимательную сцену, - легко, будто рассказывая последнюю сплетню, проговорил Сантьяга. - Я тогда зашел к Юрбеку ознакомиться с весьма интересной коллекцией драгоценностей, и представьте мое удивление, Бога, когда туда же, в один из самых дорогих салонов Города, зашел уйбуй Копыто.
Бога вскинул брови – больше для того, чтобы подчеркнуть, что он отреагировал на фразу, чем удивляясь. Эту историю он знал.
Копыто принадлежал семье Красных Шапок, сюзеренами которых имел несчастье быть Зеленый Дом, - семейка эта была головной болью всего Тайного Города. IQ дикарей, странным образом возраставший в прямой зависимости от количества выпитого накануне виски, иногда позволял им составлять вполне способные к жизни логические конструкции, но виски кончалось, и Службе Утилизации приходилось в авральном режиме скрывать похождения Красных Шапок в человском мегаполисе. Чего только стоила давняя история, когда кого-то из дикарей осенило заняться ограблениями, и лихая компания решила, что ближайший банк - это прекрасная цель. То, что на месте банка уже месяц, как находится отделение человской полиции, дикарей не смутило.
Бога даже улыбнулся, вспоминая байки, что потом рассказывали шасы из Службы Утилизации: полицейские были крайне удивлены, когда в участок, размахивая ятаганами, влетела десятка коротышек в красных банданах. Говорят, в тот день был перевыполнен план по изъятию незарегистрированного холодного оружия у населения.
- Признаться, поведение Копыто было нехарактерно для его семьи.
Эту историю Бога тоже знал. Копыто тогда неплохо заработал на продаже трофеев из Ребуса Галла. Конечно, историю Боге рассказал не Юрбек: какой приличный шас, даже шепотом, будет рассказывать о том, что не смог заработать на покупке золота даже трехсот процентов?
Убедившись, что его поняли правильно, Сантьяга вновь повернулся к окну и проронил - уже другим тоном, к сплетням и светским беседам не имеющим никакого отношения:
- Присмотритесь.
Бога пожал плечами, всем своим видом демонстрируя спине комиссара, что уж им-то приказы исполняются всегда: сказали присмотреться – присмотрится.
Надо будет - присмотрится очень внимательно. Негласно, конечно.
Бога всегда был крайне внимательным. Настолько, что окружающие этого не замечали.
Вечно ленивый, добродушный Бога. С одинаково благодушным выражением на лице говорящий «Привет» и с той же степенью благодушия перерезающий горло тому, с кем еще минуту назад распивал холодное пиво из высоких запотевших кружек. Впрочем, об этой стороне его натуры мало кто знал, а те, кому не повезло узнать, рассказать об этом уже ничего не могли. По вполне понятным причинам.
Он мог быть ленивым и медлительным. Он мог спать на традиционных дежурствах в Тиградкоме – одном из немногих мест, где единую охрану выставляли все Великие Дома. Он мог смотреть с отсутствующим видом в светящийся экран монитора и не замечать ничего вокруг. Он мог, но это не значило, что он это делал.
Бога, вечно окруженный стаями светлоголовых феечек.
Бога, который всегда был в курсе всех сплетен.
Бога, которого мало кто принимал всерьез.
Комиссар загадал очередную загадку – рассыпал подсказки, намекнул на важные детали и оставил своего помощника среди этих смутных хитросплетений фактов и домыслов, шорохов прошлых слухов и позабытых, с виду ничтожных, событий.
Чтобы выяснить обстоятельства истории, рассказанной комиссаром, наву потребовалась пара часов. Пять минут на то, чтобы сделать несколько звонков – остальное время Бога потратил на прохождение очередного уровня очередной бессмысленной человской игры.
Еще в это время Бога думал и ждал.
Ему всегда нравились пауки: та размеренность и какая-то филигранная четкость, с которой эти твари плели свою тонкую и прочную сеть. Он мог часами рассматривать кружево паутины, напоминающее одновременно морозные узоры на окнах и трещины на выжженной зноем земле. Липкие, почти прозрачные нити, созданные для того, чтобы поймать, схватить, сдавить в объятиях ничего не подозревающую жертву – мгновенно и безжалостно. Смертельно.
Но больше всего Богу восхищало, с каким спокойствием пауки ждали. Они словно засыпали, замирая, становились будто бы продолжением паутины, покачиваясь в ней. И, когда паутина вздрагивала, принимая в себя очередную жертву, они мгновенно пробуждались и оказывались рядом.
Бога, как и пауки, умел ждать. И он ждал, погруженный в бессмысленный бред, принесший разработчикам-челам пару лишних монет.
Ждал, а в это время десятки незнакомых друг с другом людей и нелюдей искали ответ на тот невысказанный вопрос, что задал Сантьяга.
Смс от одного из информаторов не помешала Боге разделаться с одним из уровневых боссов и удовлетворенно поглядеть на высветившуюся надпись «level is done». Только после этого он, отодвинув от себя клавиатуру, взялся за коммуникатор.
Сантьяга не сказал этого вслух, но Боге этого и не было нужно – слишком долго они работали вместе: комиссар считал, что за забавной историей скрывается несколько больше, чем могло бы показаться обычному наблюдателю. Прочитав смс, нав пришел к тому же выводу: на счастливую мысль сбыть добычу именно таким образом Копыто натолкнули, и сейчас Бога смотрел на имя неожиданного помощника уйбуя Красных Шапок.
Одни игры кончались, зато начинались другие.
Нав растянул губы в улыбке: даже воздух вокруг вдруг стал маняще-возбуждающим, терпким.
История становилась все интересней.
Свернув стрелялку, Бога кинул по внутренней сети сообщение ласвегасам и уже через несколько минут получил подробнейшее досье.
Чел. Наемник. Не маг. Почти не маг, отметил Бога: видит сквозь морок – значит, способности есть. Он отмечал детали машинально, читал слова – а искал слабости и рычаги давления.
Все состоят из слабостей. Всеми слабостями можно управлять.
Очень хитрый чел. Хитрый, раз додумался до такого оригинального способа отличиться и заработать денег. Нав фыркнул, признавая изобретательность: убедить в чем-то Красную Шапку не составляло огромного труда – несмотря на врожденную жестокость, дикари отличались почти младенческим легковерием, но вот вбить им в голову что-то стоящее и заставить действовать по заранее намеченному плану – это искусство.
Что-то не складывалось, мысль ускользала. А Бога не любил ускользающие мысли и недодуманные выводы. Нав скользнул взглядом по монитору и положил ладонь на мышь. Его ждал следующий уровень.
Если гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе, так, кажется, говорят челы. И Бога шел – прорываясь сквозь толпы каких-то сюрреалистических монстров.
Ответ пришел неожиданно, разлетевшись кровавыми брызгами с той стороны монитора, – Бога удивился настолько, что очередной монстр размазал его персонажа по стенке.
В Тайном Городе хитрым смекалистым челам не нужно связываться с Красными Шапками для того, чтобы их заметили. Чел, который помог Копыто, без сомнения был хитрым и смекалистым. Но с Красными Шапками связался все равно. Парадокс.
Бога задумчиво посмотрел поверх монитора, по-птичьи склонив голову набок, – в пустоту, сквозь пыльный воздух, сквозь стены, сквозь улицу за этими стенами, еще дальше. В никуда. Замер, не дыша, так и не донеся руку до мыши: пальцы едва-едва касались черного пластика.
Этот момент он любил больше всего: время застывало, давая насладиться разгадкой в полной мере. Совершенство. Что по сравнению с этой секундой века?
Он был властелином, победителем, владыкой – весь мир перед ним лежал на ладони, и он видел каждую нить событий, пронизывающую бытие.
Уйбуй Красных шапок, получивший умопомрачительную прибыль от сделки, которую никогда не смог бы провернуть сам, и его советник, просто чел, недомаг. Мог ли Копыто сделать все правильно? Поделиться с великим фюрером? Нет. В логику дикарей это не вписывалось. И вроде бы умный чел даже не попытался откорректировать складывающуюся ситуацию. Парадокс.
Вместо этого Копыто вместе со своим советником сбегает из страны, исчезает из Тайного Города и поля зрения Великих Домов лишь для того, чтобы возвратиться через полгода, вновь засветившись в еще одной неоднозначной истории. Что они делали эти полгода?
Сейчас, именно сейчас, в это растянувшееся на вечность мгновение, нав был как никогда близок к разгадке.
Бога вновь потянулся к коммуникатору – пришло время раскинуть сеть.
Бога не любил парадоксы. Сантьяга не любил, когда с ним пытались играть не по его правилам. Великий Дом Навь не любил, когда его пытались обмануть.
Ваня Сиракуза, ты зря привлек к себе внимание Темного Двора – Темный Двор готов к тебе приглядеться.
Сообщения полетели к адресатам, словно невидимые нити, за каждой из которых оставался почти ощущаемый прозрачный след, мерцающий в сумраке комнаты, точно тончайшая паутина, уже готовая принять в себя беззащитную жертву. Обнять и запутать, сковать надежней самых крепких цепей в нужный момент и удерживать жертву до появления того, кто создал эти смертоносные кружева.
Не бойся, чел, - паук не заставит себя ждать.
Бога, наконец, коснулся мышки, – реальность вернулась, время продолжило свой ход, - непройденный уровень должен был быть завершен. Не зря же он потратил пару монет, покупая этот диск.



к этому минику есть чудесный вбоквелоприквел, написанный Бэр. У меня был сюжет, не сюжет даже, а ощущения и идея. И я сделала одну из самых удачных вещей за эту ФБ - я рассказалаа про недосюжет Бэр. ТО, что получилось на выходе было настолько впечатляюще и объемно, настолько то по ощущениям, чего мне хотелось и настолько неожиданно, что мной не было изменено ни ондого слова. А запятые я всегда пропускала.

Название: Лимоны и любо...
Автор:  Berelyn
Бета: fandom Tainyi Gorod 2012
Размер: мини, 2691 слово
Категория: гет
Жанр: романс, драма
Пейринг: Бога/НЖП
Рейтинг: R
Краткое содержание: Бога слишком умен, чтобы любить - он позволяет себе всего лишь увлекаться.
Но "увлечение" не всегда означает "не всерьез".

Ортега шутит, что Богу давно пора отстранить от должности – какой из него помощник комиссару, если от одного взгляда на очаровательную блондинку он лишается силы воли и способен думать о единственной цели... с благополучием Великого Дома Навь никак не связанной.
Бога категорически против – он восхищается женской красотой в любых ее проявлениях. Не его вина, что мода и генетический статус приводят к тому, что большая часть окружающих дам как на подбор златовласые.


Каролина Малкавиан обожает лимоны. Что заставило взбалмошную масанку во время путешествия в Китай попробовать пронзительно-желтый фрукт – не увидит даже Спящий в самом затейливом сне. Каждый лимон в двух сотнях футов от Каролины постигала одна и та же судьба – она сдирала с него кожуру, запускала в мякоть иглы и вытягивала сок до последней капли. Спутники на протяжении всего путешествия не скупились на язвительные комментарии, особенно щедро насмехаясь над... не совсем традиционным использованием игл, но Каролину их насмешки волновали еще меньше, чем Богу – любовь отдельно взятого члена семьи Масан к диковинным китайским фруктам, о которых на Руси еще никто и не слышал.

* * *

Бушующую энергию магической схватки Бога чувствует, едва добравшись до Спящим и всеми человскими богами забытой деревеньки, в которую его отправляет комиссар. Битва такого калибра – один из магов явно чуд, как минимум, лейтенант гвардии – не может не вызывать интереса, и Бога решает понаблюдать за ее ходом.
Аккуратно, издалека, мало ли, вдруг пригодится.
В такт его шагам огненная магия рыцаря взрывается яркими вспышками, освещая небо и заставляя креститься всех жителей ближайшей округи – а потом вдруг пропадает. Бога прибавляет шагу и вылетает на прогалину у пересохшего ручья как раз вовремя, чтобы увидеть, как хрупкая с виду масанка роняет тело рыцаря на влажную траву.
- Дуэль, - коротко говорит она и смотрит ему в глаза, насмешливо улыбаясь.
Наглый тон и показная расслабленность – все только что успешно поужинавшие масаны ужасно самоуверенны.
Красные глаза, сросшиеся брови и спутанные кудри… Из одежды на ней мужской костюм, вернее, его потрепанные остатки. Значит, из полудиких вампиров, живущих в лесах и не особо заботящихся сменяющимися столетиями.
Но хороша, Спящий, безумно хороша – и лицо, и фигура, любую фею бы затмила. И Бога по привычке пытается вести себя с ней, как с любой другой дамой – говорит комплимент, улыбается и даже, смешно сказать, глазами ищет поблизости цветок, чтобы романтично его сорвать.
Продолжается их светская беседа минуты три, после чего масанка – Каролина, запоминает Бога, Каролина – оттаскивает его шага на три от тела рыцаря и молча валит на землю.
Он падает, сгруппировавшись по привычке, и она тут же оказывается сверху, прижимает к земле всем своим неожиданно внушительным весом и жадно впивается в его губы поцелуем, в котором уж точно нет женской скромности и почти нет страсти – только голод.
Целуя ее в ответ, Бога чувствует вкус крови рыцаря, чьи неподвижные пальцы почти касаются его щеки. Но это совершенно неважно, потому что грязные женские пальцы взъерошивают его идеальную прическу, Каролина почти задыхается в их поцелуе и зубами раздирает ему губу – и шипит, отплевываясь.
По ее подбородку очень медленно скатывается капля черной навской крови, Бога притягивает масанку к себе и так же медленно соскальзывает пальцами по ее холодной шее – тонкой, хрупкой, он может сломать ее даже не движением, намеком на него – раздирает старый сюртук и поводит губами по обнажившейся коже, такой же грязной и пронзительно ледяной. Каролина шумно выдыхает, прижимается к нему, и мир вдруг пропадает.
Они сдирают друг с друга одежду, вырывая пуговицы и клочки ткани, и Бога вжимает масанку в землю. Он больше не заботится ни поцелуями, ни лаской – и это правильно, они были бы ни к чему, они были бы неуместны. Каролина обхватывает его обеими ногами, изгибается в такт его толчкам, изворачивается, ругается, шипит, царапает ему спину – а он сжимает одной рукой ее грудь, другой держит за подбородок и смотрит в яростные красные глаза.
В следующий раз Бога видит ее в Тайном Городе, на приеме, одетую по последней моде, с собранными в аккуратную прическу прядями – дочь епископа Малкавиан подмигивает ему и пропадает в толпе гостей.

* * *

Поиск проклятого «Посоха Ляо Цзина» (проклятого в данном случае в буквальном смысле, какие только легенды не ходили об этом артефакте) приводит к тому, что Бога не раз и не два оказывается в Китае.
Исключительно по воле комиссара. Он же не виноват, что Сантьяге все время требуется держать Ортегу под рукой.
Вываливаясь из очередного портала, Бога неизменно сжимает в руках фарфоровую шкатулку с парой десятков диковинных фруктов, который любой увидевший их тайногородец наверняка принял бы за что-то несъедобное.
Он приносит их Каролине, которая живет в мансарде одного из самых старых домов в Городе. Ритуал отточен до мелочей: нав открывает дверь собственным ключом, - это скандал, конечно, что к живущей в одиночку незамужней девушке ходит мужчина, но кого это волнует? – и молча вручает подарок хозяйке.
Каролина садится на узкую, скрипящую кровать, сбрасывает туфли и, покачивая обнаженными ступнями, расправляется с лимонами с методичностью хорошего палача. Ее трапеза может длиться очень долго – масанка растягивает удовольствие – и Бога ждет, не говоря ни слова, развалившись на полу или в проломленном кресле.
Кожуру Каролина роняет на пол, так что через час у ее ног образуется своеобразное кладбище высушенных лимонов. Когда шкатулка опустеет, знает Бога, наступит его время.
Каролина соскальзывает с кровати и тянет его за рукав. Она всегда ведет, в любой игре, и нава это вполне устраивает.
Вслед за ней он вылезает через узкое окно на крышу. Дальше – короткое путешествие по осыпающейся черепице, на уже ставший знакомым скат, упирающийся в стену дома по соседству.
Бога садится, складывает руки на коленях, ждет. Каролина раздевается медленно – шпильки, затерявшиеся в густых кудрях, падают и со звоном ударяются о черепицу; легкая ткань платья не соскальзывает, а сползает с плеч, чуть ниже с каждым новым распутанным шнурком. Под платьем – абсолютно дурацкое нижнее белье, само по себе отдельный наряд, и Бога почему-то уверен, что Каролина надевает его только в ожидании прихода любовника. Но он не торопит масанку, вообще не шевелится, наблюдая, как вырисовывается на фоне неба ее бледная фигура, иногда освещенная светом луны, иногда едва различимая из-за дождя.
Изредка, когда дождь теплый, он согревает ее ладони.
Когда с представлением покончено, Каролина склоняется над Богой – так, чтобы он мог оценить ее оплетенные мускулами длинные ноги, так, чтобы заметил отвердевшие соски. Легкое прикосновение ее губ к его – знак, разрешение, и дальше они играют по его правилам.
Сегодня Бога торопится и раздевается не в пример быстрее любовницы, едва ли не срывая с себя одежду.
Обхватывает ее за тонкую талию, и масанка усмехается ему в шею, дразнит ухо языком и изгибается так, чтобы ему было удобнее.
Они почти стоят, и любой, кому темнота – не помеха, легко разглядит их на фоне затянутого облаками неба. Но кого это сейчас волнует? Плавным ответом на движение Боги внутрь нее Каролина вытягивает одну ногу, закидывает ему на плечо, оставшись на цыпочках, и откидывается чуть назад, и их пальцы переплетены, и секунды три они недвижимы, гротескным изваянием на очень вольную тему, а потом приходит страсть, и сегодня они, кажется, все-таки сметут с крыши черепицу.
- Ничего, пусть, - шепчет Каролина, закусив губу, чтобы не кричать – для этого будет время чуть позже. – Papa все оплатит.

* * *

Как-то они не видятся двадцать лет.
Просто Каролина пропадает, и все, и разводят руками все ее подруги, и вздыхает старый епископ Малкавиан: «уже не маленькая, разберется».
Уже не маленькая, повторяет себе Бога. У него нет времени на грусть.
Пока в один прекрасный вечер, выходя из Цитадели, он едва не наступает на истерзанную шкурку от лимона.
Бога вздыхает и отправляется по своим делам – еще не хватало играть в следопыта - но вечером задерживается на одной из старых площадей под раскидистым дубом и ожидающе смотрит вверх.
Очередной высушенный лимон едва не падает ему на нос – помогают навские рефлексы – а потом Каролина бессовестно свешивается с дерева, хватает Богу за шкирку и затаскивает его к себе, наверх.
- Привет, - говорит она. Бога вздыхает.
- Ну и где вы были, госпожа Малкавиан?
- А это имеет значение?
- Я серьезно, Каролина. Вас считали пропавшей два десятка лет назад, и вдруг вы появляетесь в Тайном Городе. Как я должен реагировать?
Теперь уже черед масанки вздохнуть.
У нее все те же кудри и очередной безумный комплект лохмотьев вместо одежды, и все та же улыбка с хитринкой – но навы отлично чувствуют взросление, никак не проявившееся внешне. Оно и неудивительно, ведь за долгие тысячелетия существования расы никто еще ни разу не слышал о седом наве.
Каролина повзрослела, и она отвечает:
- Побывала в Индии, там потрясающе. Вообще погуляла по миру. Удивишься, сколько разных интересных мест спрятано в океане.
Бога вздергивает брови.
- Что вы на меня так смотрите, господин нав? Просто в один прекрасный день вышла из дома и поняла, что не хочу возвращаться. Или ты считаешь, сколько я тебе задолжала за двадцать лет?
- Именно, - хмыкает Бога. Каролина усмехается в ответ.
- У тебя кто-нибудь есть?
- В смысле?
- В смысле женщина.
Бога пожимает плечами, Малкавиан кивает довольно и одним движением прижимает его к себе.
Целует – отчаянно и взахлеб, так же, как и всегда. И, как будто не было двадцати лет разлуки, Бога отвечает на ее поцелуй. Каролина мгновенно перебирается к нему на колени. Ветка старого дуба
прогибается под их весом.
- Здесь и сейчас, - шепчет Каролина, и ее ледяное дыхание обжигает ему ухо, и иглами она цепляет кожу у него на виске.
- Да, - выдыхает нав. – Сейчас, аркан...
- Какой аркан? Морок? Спящий пусть себе между ног накладывает этот морок, - рычит Каролина, отпрыгивает на развилку в стволе и очередным рывком притягивает его к себе, так, что они друг в друга врезаются и едва не падают с дерева, и хотя их губы снова находят друг друга, это скорее намек на поцелуй, чем поцелуй настоящий, но почему-то после него Бога все равно задыхается и готов на любую авантюру.
- Ну «Нити» нам точно понадобятся, - деловито говорит он, – или упадем...
- У тебя не Томба фамилия случаем? – фыркает Каролина. Она упирается босыми ступнями в развилку и вытягивается по стволу дерева, полулежа на нем, а затем разрывает когда-то цветастую ткань шаровар по шву, идущему между бедер.
Приглашающим движением масанка раздвигает ноги, захватывающая дух в своем бесстыдстве, в своей дикой, гордой красоте.
Бога закрывает глаза.
- Знаешь, что нам нужно сделать как-нибудь? – говорит он, и Каролина отвечает низким «ммм...» - скорее, не на его вопрос, а на прикосновения его рук – такие же бесстыдные и так же не скрывающие его желаний.
- Попробовать заняться любовью на обычной кровати. Как обычная пара. Без ущерба для одежды и мебели.
- Точно Томба, - возмущается Каролина и накрывает своей ладонью его руку у себя между ног.

* * *

Выслушивая очередные новости о бесчинствах обезумевших в своей безнаказанности масанов, Бога периодически задумывался, сколько правды было в словах женщины. Ненадолго, впрочем – сначала, как всегда, было слишком много работы, а потом... а потом пришли Инквизиторы, почти неуязвимые в минуты гнева, и впервые за много столетий Бога вновь познал страх.
Вместе со всем Тайным Городом навы сражались за свою жизнь. Рутиной стали бесконечные битвы, сменяющиеся днями, посвященными отчаянной военной дипломатии, той самой, где за каждое соглашение пролиты реки крови.
И ни разу за все это время Бога не видел знакомой улыбки, ни на поле боля, ни вне его, ни рядом, ни по другую сторону баррикад.
А в один прекрасный день, когда утихли уже основные сражения, он выслеживал троих Саббат и вместе с ними добрался до заброшенной хижины у озера. Масаны явно не имели ни малейшего понятия, обитал ли в ней хоть кто-то, но она показалась им идеальной возможностью переждать день. Наличие жителей было бы только плюсом – к комнате бесплатно добавлялся обед.
Когда Бога, готовый к битве, в черной форме гарки, с рукой на рукояти катаны, вошел в разваливающееся здание – от масанов Саббат остались только трупы. В двух случаях из трех – высушенные трупы.
- Здравствуй, Бога, - тихо сказала Каролина, появляясь из теней. Выглядела она... просто ужасно – истощенная, с явно сломанной рукой, но блеск в глазах подсказывал, что недавнее высушивание помогло восстановить силы.
- Здравствуй, - сказал он, и повисла тишина.
- Я не Саббат, - поспешно добавила Каролина. – Просто все никак не могу добраться до Тайного Города. Но я верна Темному Двору, Догмы так Догмы.
И новый шрам, пересекавший щеку, был символом очередного этапа ее взросления.
- Верна Темному Двору, значит? – сказал Бога, глядя на нее, и здесь и сейчас в его голове зрел план, за который мужчина помоложе долго бы себя ненавидел. – А не скучно ли тебе будет в Тайном Городе?
- Что поделаешь, - вздохнула Каролина и заковыляла в сторону дальней комнаты.
- Могу предложить, как решить обе проблемы одним махом, - заявил Бога. – Сохранить верность Великому Дому и развлечься от души. Нам нужны шпионы в Саббат, высоко сидящие шпионы, а ты, с твоей репутацией, ролью в организации восстания вашей семейки и кучей полезных талантов, точно высоко заберешься. Согласна?
И это не было вопросом.
Каролина уставилась на него, в буквальном смысле открыв рот от удивления. Закрыв. Снова открыв. В ее глазах мелькнуло понимание.
- Ах ты... ублюдок, - было ее ответом, а затем она поманила Богу за собой, и он пошел следом, может быть, по давней привычке.
В соседней крохотной комнате мирно спали – что нам шум битвы, в самом деле! – два маленьких масана, мальчишка лет пяти и девчонка едва ли года, свернувшиеся в импровизированном гнезде из грязных простыней.
- Грегуар и Шарлотта, - прошептала Каролина, нежно гладя мальчика по голове. – Дети... моей подруги. Она ушла в Саббат, Бога, моя лучшая подруга. Ты заберешь их в Тайный Город?
И это тоже не было вопросом. Он все равно кивнул.
- Надо подготовить портал, - сказал нав и широкими шагами отправился к выходу. Голос Каролины остановил его на полпути.
- Бога?
- Да?
- Здесь есть еще одна кровать.
«Кровать» - это было сильно сказано, валяющийся на полу матрас, на который была наброшена истлевшая ткань, но это все, что у них было: хрупкое, но по-прежнему сильное тело Каролины, изгибавшееся под ним, и капля пота, скатившаяся у него с виска, и пальцы, до боли сжатые в кулаки, чтобы криком не разбудить детей – хотя этих разбудишь, и Каролина, тихо взвизгивавшая от боли каждый раз, когда дергалась ее рука, что-то отчаянно шепчет на масари, и Бога про себя радуется, что он не знает этого языка.
Разве что помнит, как сказать «до свидания», которое и роняет в темноту хижины перед тем, как шагнуть в портал. Ответом служит тишина.

* * *

- Отличная работа, - говорит Сантьяга, выслушав отчет.
- Выпишите мне премию, - мрачно отвечает Бога. – Пока лазил за этими умалишенными, испортил три пары сапог.
- Жертвы во имя Великого Дома Навь, Бога – где ваш патриотизм? Теперь давайте перейдем к вопросу этих надоедливых диверсантов из Саббат.
Бога открывает рот.
- И Каролины Малкавиан, - добавляет Сантьяга, как ни в чем не бывало.
Бога закрывает рот.
- Да, госпожа Малкавиан – ветреная, отчаянная, энергичная, свободолюбивая, быстро впадающая в Жажду... в общем, само воплощение идеалов Саббат. И вместе с тем, если верить всем характеристикам – верная Темному Двору. Бога... у вас есть какие-нибудь вариации на эту тему? Как такие качества Каролины можно использовать на благо Тайного Города?
И комиссар улыбается своей фирменной улыбкой, улыбкой учителя, конечно, знающего ответ, но подталкивающего к нему своего ученика.
Но в этот раз Бога отвечает ему улыбкой ровно такой же – заслужил.

* * *

Ему на почту – настоящую, с индексом и всем таким – приходит посылка, а в ней – голова. Замороженная по старинке парой килограмм сухого льда, да так, что прилипшие к окровавленному черепу кудри хрустят при прикосновении.
Он знал, что так будет, если истинный кардинал вычислит шпионку. Взяв любовницу из другого клана, он доверился ей, а лидеры не любят, когда их доверие предают.
Он даже предполагал, что Луминар захочет продемонстрировать свою месть навам, похвастаться ею. Но...
Посылка пришла не в Цитадель. Она не была направлена Великому Дому Навь. Она была направлена ему, Боге, как будто что-то личное.
Какая глупость.
Да, ему было больно, потому что он жалел старую знакомую, отважнейшую женщину, наконец, просто боевого товарища. Но не более того. Черную навскую кровь трудно разгорячить, еще труднее она остывает – но Бога был исключением из этого правила.
Он уже давно смирился со всеми своими выборами. И спокойно пил чай с лимоном, а не дергался, как неврастеник, которым его, кажется, представлял Ги Луминар. Отправлять посылку ему не было никакого смысла.
Бога бережно стирает с по-прежнему красивого лица иней и думает, как поступить дальше.