...
Гастарбайтеры подмели Красную площадь, замусоренную после салюта, и разошлись по своим общагам, вагончикам и бытовкам. Что там русские празднуют, они понимали не вполне, да это им и не было особо интересно.
Спустилась ночь.
И никто не видел, как по опустевшей Красной площади вдруг зашагали - молча, без музыки, без оркестра из полутора тысячи музыкантов, без голоса диктора из динамиков - солдаты.
Их, солдат, было очень много - пограничники и красноармейцы из котлов 41-го, злые мужики с автоматами в фуфайках и ватных штанах из развалин Сталинграда, упрямые и заматеревшие бойцы с Курской дуги, франтоватые и с огоньком в глазах победители из 44-го и 45-го. Их было действительно много - все семь миллионов солдат, павших за свою Советскую Родину - и они шли мимо Мавзолея, почему-то вдруг не отгороженного от площади фанерной загородкой. И все они смотрели на Мавзолей.
А на Мавзолее стоял человек в фуражке и шинели без знаков различия и отдавал им честь. И они вот так и смотрели друг на друга - миллионы павших солдат Красной Армии и их Верховный Главнокомандующий.
(с) Kommari