Переезд хуже пожара.

Фак, фак, фак.
И интернета в новой квартире пока нет. Больше всего жаль расставаться с милым моему сердцу интернетиком.
Но я подготовилась к суровым дням и вторые сутки качаю сериалы и фильмы, которые будут меня спасать, пока добрые люди не придут и не подключат мне сетку.
Как перевозить стол и двухспальный матрас, фак!!!
и тысячу и сто один пакет, три раза фак.

@темы: их погубил быт

---

...и позову на церемонию шлюх с блекджеком...

@темы: о, боль фандома - Скайфол

---

Судя по ленте бондофандом открыл для себя творчество группы Ленинград, мы пойдем еще дальше.... вот что нам предлагает ютуб

@темы: а за кулисами Хайд и Джекилл пили виски на брудершафт, о, боль фандома - Скайфол

---

Деанон типа как

Ну наконец-то бондофест 2 закончился, а то я извелась - у меня же мания все складировать, а тут анонимность.
По поводу самого бондофеста: мне очень-очень нравится идея, но хотелось бы чтобы выбирали не первые 40 заявок, идеально - собрать 100, прикрутить к ним голосовалки и оставить для исполнения 40-50 набравшие наибольшее число голосов. думаю в таком случае и сам фест будет закрыт более быстро

2-08 Сильва/Бонд. Пост-фильм, Сильва выжил, был арестован, но в обмен на значительное смягчение наказания предложил МИ6 сделку, от которой они не могли отказаться. Одно из его условий - на время выполнения Сильвой своих обязательств работать с ним должен именно Бонд. Рейтинг.

588 слов, смерть персонажа, рейтинг за почти графическое описание

- Вы предлагаете нам сделку? Ставите условия? - Мэллори выделяет это "вы" так удивленно, словно видит таракана на белоснежной поверхности час назад оттертой раковины.
- Да, - кивает Сильва и довольно щурится, как будто светильники в этих богом забытых подвалах - яркое марроканское солнце. - Я не знаю ваших расценок, поэтому предложу свои.
Сильва ухмыляется, Мэллори продолжает смотреть на него и так ничего и не говорит. Непонятно то ли он действительно заинтересован, то ли просто слишком воспитан, чтобы рассмеяться в голос.
- Дайте мне Бонда, - весело заявляет Сильва, так, как просил бы счет или вторую порцию мороженного, и облизывает губы, - У меня хороший тариф - списанная игрушка, а взамен я отдам вам все тайны британского правительства, которые вы не успели припрятать понадежней.
Бонд тоже здесь - стоит сразу за спиной Мэллори, и лицо его выражает вежливый интерес.
- У вас устаревшая информация, - роняет новый М. - Здесь списали только вас.
Сильва откидывается назад и демонстративно складывает руки на груди. Смотрит на Мэллори сверху вниз из своего стеклянного гроба, может быть, возомнив себя Белоснежкой, или Ричардом II, возглавляющим поход в нечестивые земли, и упрямо произносит.
- Я хочу Бонда.
Мэллори прищуривается и смотрит на Сильву изучающе: примерно так смотрят ученые на новый опытный образец.
Бонд вообще не меняет выражения лица, замерев чуть позади и изображая тень М.
Сильва подается вперед, почти касается губами толстого пуленепробиваемого стекла, приникает всем телом к своей клетке:
- Тогда даже не надейтесь, что я скажу вам хоть слово, - обещающе шепчет он.
Мэллори с минуту смотрит на него и отворачивается. Уходит куда-то в темноту.
Бонд так и остается стоять.
- Он ваш, - бросает Мэллори небрежно, уже тогда, когда тьма скрывает даже его силуэт.
Стены стеклянной камеры разъезжаются, Сильва, не удержавшись, падает на колени и победоносно смеется, как ребенок, получивший, наконец, вожделенную игрушку.
- Вы такие предсказуемые, - Сильва захлебывается лающим сухим смехом. - Такие забавные...
Бонд, не меняя выражения лица, достает пистолет. Мучительно медленно прицеливается и стреляет.
Сильва вскрикивает и в этом крике больше удивления, чем боли. Сильва рычит, баюкая прострелянное колено, все еще не веря в то, что происходит.
Бонд делает шаг вперед, неторопливо разминает правое плечо и стреляет вновь.
Сильва уже то ли кричит, то ли постанывает от боли и неверяще смотрит на то, что когда-то - секунду назад, жизнь назад - еще было его кистью.
Пули в пистолете Бонда со смещенным центром тяжести: попадая в тело, они отмечают свой путь разорванными мышцами и жилами, раздробленными костями - боль ослепляет Сильву и он пытается отползти в сторону - прочь от Бонда.
Тот подходит почти вплотную, продолжая неторопливо разминать плечо, брезгливо переворачивает корчащегося Сильву на спину, и молча смотрит на него сверху вниз.
Говорит Мэллори, который возникает позади Бонда:
- С чего вы взяли, что кому-то интересны ваши просроченные тайны, мистер Сильва? Не мне. Точно.
Бонд с интересом смотрит на то, как изменяется выражение лица Сильвы: тот с какой-то совершенно животной яростью тянется к Джеймсу, но Бонд с силой наступает ему на покалеченную руку. Сильва изворачивается и походит сейчас на бабочку, которую собираются нанизать на иголку.
Бонд перекидывает пистолет в левую руку и, не целясь, выпускает в голову Сильвы оставшуюся обойму.
Бонд смотрит на сюрреалистическую картину, будто полотно Пикассо или набросок Дали: кровь и мозги Сильвы складываются на бетоне в картину. Бонду кажется, что он видит закат и дымку уходящего за горизонт шторма, когда море еще неспокойно, но вода уже начинает приобретать лазуревую синеву. Что видит Мэллори неизвестно: может быть просто кровь и мозги.
- Тренируйте правую, 007, тренируйте правую, - говорит Мэллори.
- Конечно, сэр, - соглашается Бонд.


2-29 Ле Шиффр/Доминик Грин. Совместная финансовая махинация для "Кванта", во время которой слишком очевидной становится разница в подходах. Взаимное недовольство, приходящее к неожиданному для Доминика завершению.

чуть больше 300 слов, выполнено, имхо, не до конца, небольшое баловство в диалогах, предупреждение: слеш

- Обрушим валюту.
- Купим вот этот и вот этот район.
- Не на мои ли деньги вы хотите все это купить?
- У вас остались деньги?
- У вас остались идеи?
- Я знал, что мы договоримся.

Ле Шиффр смотрит насмешливо, мистер Грин поправляет манжеты.

- Убьем его.
- Подкупим его.
- Может быть, предложим таймшер его родителям?
- Может быть, закопаем его и всех его родственников и продолжим жить счастливо?
- С вами?
- По отдельности. И именно поэтому счастливо.
- Прекрасная утопическая мысль.

Ле Шиффр промокает платком левый глаз и, будто извиняясь, улыбается, мистер Грин делает вид, что ничего не заметил.

- Бонд нам мешает.
- Вам.
- Я ошибаюсь, или мы в одной организации?
- Я ошибаюсь или именно я уже знакомил его с канатом?
- На что вы намекаете?
- На то, что вы не использовали канат?
- Я утопил его девушку в нефти!
- Девушка на одну ночь, какое достижение.
- Я подставил его под американцев!
- О да. Я слышал, что его друга Лейтера повысили.
- Я...
-Слишком много вас, вы не находите?

Ле Шиффр подходит вплотную к мистеру Грину и проводит окровавленным платком по его губам.

- Что вы делаете?
- Выкупаю активы.
- Вы играете против биржи.
- Это позиция победителя.

Ле Шиффр целует мистера Грина в полные красные губы - губы проститутки. И трахает он его так, как трахал бы дешевую шлюху.

- Обрушим валюту.
- Хорошо, обрушим валюту. И купим вот этот и этот район.

Ле Шиффр кончает на живот мистера Грина. Мистер Грин невозмутимо стирает сперму, надевает нижнее белье и брюки, и протягивает Ле Шиффру ладонь.
- Мы договорились?
- Разве я вам отказал?

Ле Шиффр пожимает руку мистеру Грину и выходит. Потом он долго оттирает ладонь.
Он действительно ни в чем не может отказать Кванту.
Он действительно готов на все ради соблюдения своих интересов.
Правда действительно. Мистеру Грину еще только предстоит это понять.


2-12Меллори/Бонд. 5 слухов о новом М, 5 слухов о 007 и парочка о них обоих.

писалось больше для себя, чем для феста, 901 слов

Таннер как всегда виновато улыбается и молчит, как и положено личному помощнику главы Ми-6.
Манипенни улыбается загадочно, но молчит, хотя новой секретарше нового главы Ми-6 молчать ну никак не положено. "Что делать, она же была агентом на земле," - вздыхают симпатичные шифровальщицы, но делают это достаточно тихо, у Ив весьма вспыльчивый характер, а то как она стреляет знает вся служба, включая 007.
Кью не улыбается, но тоже молчит. Он знает намного больше, чем могли бы придумать все сплетники британской разведки, и молчит именно поэтому.
МИ-6, как и любой офис любой транснациональной корпорации, наполнен, словно коробка с игрушками, сплетнями и слухами, грязными историями и скелетами, выпадающими из любовно приоткрытых шкафов. И этой зимой Мэллори в топе рейтинга слухов блистательной британской разведки.
Ми-6 ведь на самом деле транснациональная корпорация с филиалами по всему миру. Резиденты, которым сообщили о новом шефе, осторожно выбивают командировки в Англию и пишут смс с чужих телефонов знакомым сотрудникам в офисе. Агенты на земле встречаются с резидентами, и первым вопросом звучит - не уточнение задания, а фраза: "Ну, что нового там?"
Там - в Лондоне, о котором агенты, давно переставшие быть британцами, помнят лишь то, что там постоянно туман, зябко, и дождь льет каждый день. Но это Лондон – и все сказано.
Говорят, что Мэллори был морским пехотинцем, а потом добавляют, что это, конечно, неправда, -прошлая М заметила подающего надежды агента, а потом отправила на задание... в морскую пехоту. Или просто в пехоту. Неважно куда.
Ми-6 верит, что все, что бы не происходило, является продуманным планом, созревшим где-то в этом самом офисе. Ми-6 считает Мэллори своим, иначе и быть не может. Как бы тогда он смог стать М?
Еще, ходят слухи, что Мэллори внук графа Кентского, и по четным пятницам пьет чай в Букингемском дворце. Его на самом деле там видели пару раз.
Ми-6 знает, что случайных совпадений не бывает, и верит в то, что совпадения это хорошо зашифрованные закономерности. Особенно в эту аксиому верят симпатичные секретарши и бездельники из сопроводительных служб.
На третьем этаже сотрудники шепчутся о том, что Мэллори спас М, ту самую прошлую М, и секретарши томно вздыхают – новый шеф Ми-6 сразу становится романтическим героем грез дочерей дипломатов, которых родители пристроили в государственную влиятельную структуру.
А еще, туманные высказывания и хихиканья говорят о том, что в Ми-6 Мэллори считают как минимум сыном той самой М. Единственным, конечно.
Но самым грандиозным и подогреваемым общественностью слухом является то, что новый М спит с 007.
007 - это отдельная колонка сплетен в газете под названием Ми-6.
Говорят, что бюджет, заложенный на расходы 007, равен расходам на всю королевскую фамилию, - стоит только посмотреть на его сорочки и костюмы от ведущих дизайнеров. О том, что на него работает целый отдел разработок, не упоминают уже давно. Кью ведь всегда молчит, и сплетничать о нем не интересно.
Ходят слухи, что 007, тяжелораненый, буквально истекающий кровью, явился к прошлой М в квартиру и сказал, что готов всегда служить Англии. Врут, конечно, но секретарши и бездельники любят душещипательные истории о самоотверженных агентах с земли.
Кью знает, что Бонд заявился к М просто весьма нетрезвым и злым, а потом уехал в отель, где и продолжил пить. В том, что на следующий день 007 не прошел тесты, Кью не находит ничего удивительного, но он все так же продолжает молчать. Всем нужны трагические герои. Тем более Ми-6.
Особо впечатлительные особы рассказывают, что когда-то Бонд был женат на дочери крупного мафиози, но ее убили прямо во время свадьбы в подвенечном платье. Это настолько трагично, что сплетня возникает ежегодно перед днем Святого Валентина.
Еще одним популярным слухом, является история о том, что девушка 007 утонула в Венеции, пожертвовал собой ради него. Это настолько романтично, что сплетня соперничает по популярности с предыдущей в преддверии все того же дня Святого Валентина.
На пятом этаже, прямо в офисе Кью искренне верят, что те странные отношения, что связывают шефа Ми-6 и 007 начались прямо здесь - прямо на столе Кью, прямо в разгар рабочего дня. Кью знает, что это не так, не здесь, не тогда, и не то.
Кью знает, что все происходило иначе, но эта история сплетней не станет никогда - Кью умеет молчать. Порукой тому холодный взгляд 007, нацеленный прямо в переносицу - исход летальный, и вежливые манеры М, который будто кобра долго готовится, но жалит всегда эффективно - исход тоже летальный.
И Кью молчит.
МИ-6 похожа на транснациональную корпорацию, и как любая транснациональная корпорация она переполнена, словно коробка с игрушками сплетнями и слухами, грязными историями и скелетами, выпадающими из любовно приоткрытых шкафов…
Кью может молчать сколько угодно, но сплетницы с третьего этажа заметят, как Мэллори слишком долго пожимает руку 007, а 007 слишком заинтересованно кивает Мэллори, и говорит он это формальное «М» слишком лично.
Ми-6 знает: симпатичные секретарши – лучшие шпионы.
Сплетники с пятого этажа, конечно, проследят, что эти двое уезжают на разных машинах из офиса, чтобы потом встретится на каком-нибудь перекрестке: 007 проследить проблематично, М проследить невозможно без соответствующего допуска, но на следующий день вся офисная часть Ми-6 каким-то образом будет знать, что 007 и М провели вечер вместе.
Кью знает, что это не так: он слишком хорошо изучил 007, и его допуск позволяет выявить местонахождение М, который поехал за город - к жене и двоим ребятишкам. Но Кью будет продолжать молчать.
Ми-6 ведь нужно что-то обсуждать, кроме падающего курса евро, маршей озлобленных студентов, войны в Ираке, решивших отделяться шотландцев и того, к чему, в конце концов, все это приведет. Бонд и Меллори - это меньшее из зол, что может предложить Службе отдел стратегического анализа и технических разработок.
И Кью молчит.

запись создана: 10.01.2013 в 13:49

@темы: аффтар, выпей йаду, а за кулисами Хайд и Джекилл пили виски на брудершафт, о, боль фандома - Скайфол

---

Ура, спасибо знакомым маскам, незакрытый фест причинял мне острую боль. Маски, вы такие молодцы.
Поэтому Бардема вам, которым и закрыли фест и который прекрасен и с утра на тумбе ничего не ищется:

@темы: а за кулисами Хайд и Джекилл пили виски на брудершафт, о, боль фандома - Скайфол

---

это премерзкий звук будильника, это горькое слишком горячее кофе и помятая физиономия в зеркале.
не хочу на работу. а это будет висеть здесь, потому что праздники и прошли и будни нас догнали...

Listen or download Калинов мост Праздники прошли for free on Prostopleer

@темы: дайте мне другой глобус, Мордор - он рядом, их погубил быт, монодиалоги

---

Знайте, что мы поспорили с этой женщиной, что Крейг будет Бондом еще как минимум три фильма (контракт на два, да. убейтесь фанаты всех тех людей, кто желает чтоб их герой стал следующим Бондом - хаха, у нас еще два контракта - плачьте). Поспорили мы на бутылку рома, Баккарди Блек, почему то спорит на мартини со мной отказались - может потому что я не предложила в довесок водки и Гордона?
В общем,Кэл. тебе придется ехать в Краснодар и презентовать мне ром.

@темы: дайте две, и золотой паркер, пожалуйста, а за кулисами Хайд и Джекилл пили виски на брудершафт

---

так упарывается бондочатик...

05.01.2013 в 21:26

Пишет  ёжик себастьян:

МЫ УПОРОЛИСЬ СНОВА МАМА
[21:20:30] Night de Lune: ЧАТ КТО РАЗБИРАЕТСЯ В ШРИФТАХ
[21:20:32] Night de Lune: КРОМЕ МОРО
[21:21:13] Night de Lune: Кэл ну что ты за команду набрала (rofl)
[21:21:31] Kaellig: УЖАС, САМА НЕ ПОНИМАЮ!
[21:21:38] D.: ЧТО ТАКОЕ ШРИФТЫ?
[21:21:41] D.: ЫЫ
[21:21:43] Kaellig:
[21:22:03] Night de Lune: о
[21:22:09] Night de Lune: я ведь щас поставлю курьер нью
[21:22:16] D.: НЕ ИСПУГАЛ)
[21:22:18] Kaellig: ТАЙМЗ НЬЮ РОМАН!
[21:22:20] D.: Я НЕ ЗНАЮ ЧТО ЭТО
[21:22:22] Night de Lune: и все будут рыдать кровавыми слезами
[21:22:27] D.: КААААЛИИИИИБРИ!
[21:22:30] Kaellig: АРИААААЛ!
[21:22:44] D.: КОМИК ЧЕГО ТО ТАМ!
[21:22:47] Kaellig: КОМИК САНС!
[21:22:54] D.: В ДЕСЯТКУ
[21:22:57] Kaellig: ТРЕБУШЕТ ЕЩЁ ЗНАЮ!
[21:22:59] D.: ВЫ ПЕРЕСДАЛИ ТЕСТЫ МИСТЕР БОНД?
[21:23:05] Kaellig: И ВЕРДАНА!
[21:23:13] D.: ЭТО ВОТ КОНТРОЛЬНЫЙ БЫЛ
[21:23:35] Kaellig: ТАХОМА ЕЩЁ!!!!

@темы: а за кулисами Хайд и Джекилл пили виски на брудершафт, о, боль фандома - Скайфол

---

С днем рожденья!

Таня, поздравляю в общем, слов говорить не умею, но всего-всего и картиночку до кучи

---

Больше всего я ненавижу, когда меня пытаются обмануть.
Я все равно докопаюсь до правды, какой бы она не была. Но смягчающих обстоятельств уже не будет.
Не знаю почему, но я очень чутко чувствую когда врут или недоговаривают - я могу это спускать и смотреть за развитием ситуации, и я обязательно даю шанс - намекаю, что я знаю, и пора бы раскрыть карты.
А потом, если намек не понят, когда все всплывает, а все всегда обязательно всплывает, у меня включается тактика выжженной земли.
Я не оставляю за собой ничего живого, ничего, на чем бы можно было построить хоть что-то. Я просто ухожу оставляя за собой пепелище. Это касается всего, в том числе и отношений. Больше шансов я не даю.
Я слишком преданная, слишком гордая, слишком воспитанная на определенных вещах, слишком живущая по собственному кодексу, где осталась слово честь, пусть и несколько в специфическом исполнении. И когда предают меня, в моих внутренних координатах этот человек перекодируется на слово "враг", а уже после того как я удовлетворюсь на "пустое место". И это координаты больше не перекодируются даже на нейтральное "знакомый".

@темы: их погубил быт, монодиалоги

---

что бы вы думали, я качаю Евангелие
и юзаю католические молитвы

---

это будет лежать здесь

[L]Mrs. D.[/L] пытается понять как Веспер <a href="http://duchess-tm.diary.ru/p184158750.htm">посмела умереть</a>

@темы: о, боль фандома - Скайфол

---

это я, сегодня утром..


С Новым Годом, да.

@темы: их погубил быт

---

Уровни

Название: Уровни
Автор: D.
Бета: H.G. Wells
Пейринг: 007|Q
Рейтинг: G
Жанр: gen
Саммари: Кью начинает понимать, что значит работать с Джеймсом Бондом.
Предупреждение: постскайфол

Спасибо прекрасной Моро, которая сделала баннер, с которого я прусь и спасибо прекрасной Кэл, которая до сих пор меня терпит

lvl 001

lvl 001

Последнее время со всеми этими перестановками и перетасовками работы стало до черта много, поэтому Кью возвращается домой за полночь с единственной мыслью — о шестичасовом сне.
Он заходит в квартиру, привычно бросает сумку на столик в прихожей и, попутно раздеваясь, идет в спальню. И замирает на пороге, потому что в проеме окна вырисовывается силуэт.
— Ты сдал меня Мэллори, — невозмутимо говорит силуэт голосом Бонда, и Кью не знает, что ему делать: то ли оправдываться, то ли попытаться сбежать.
— Вы не прошли тесты, 007, — вскидывает подбородок Кью. С чего бы ему оправдываться, в самом деле, в первую очередь это ведь опасно для самого Бонда.
Кью медленно, не поворачиваясь спиной к собеседнику, нащупывает выключатель и зажигает свет. Бонд даже не моргает, хотя черт его знает, сколько простоял в темноте.
— Собирайся, — так же невозмутимо говорит Бонд. — У меня самолет через три часа.
—Рад за вас, при чем здесь я? — пожимает Кью плечами и, не обращая внимания на Бонда, расправляет кровать. Ему сейчас глубоко все равно, что по этому поводу думает 007: он не спал почти двое суток и не собирается менять свои планы.
— Я прошел тесты, — поясняет Бонд и насмешливо смотрит на Кью.
— Рад за вас, — повторяет Кью и взбивает подушку. — Довели психолога до нервного срыва?
— Он задавал слишком много вопросов.
Кью демонстративно падает на кровать прямо в одежде и закрывает глаза:
— Лондон-Дакка? Насколько я помню, самолет должен был быть у вас завтра в два часа дня. До того, как я сдал вас Мэллори, — язвительно добавляет Кью и поворачивается на бок, спиной к по-прежнему неподвижному Бонду.
— Вы сдали меня Мэллори, а я сдал тесты. И мой самолет через три часа, и лечу я в Калькутту. Кью, не вынуждайте меня применять другие методы убеждения, — ровно говорит Бонд.
— Будете пытать? — интересуется Кью и даже открывает глаза.
— Да, — кивает Бонд. — Придется звонить в аэропорт, врать, что в здании бомба, и куче людей, которые устали не меньше вашего, придется не спать всю ночь, рейсы задержат, в конце концов, я улечу тем самолетом, которым хочу, а вам будет стыдно.
— Нисколько.
Кью смешно. Бонд же не псих делать все это. Но он смотрит на Бонда, на затаившуюся в уголках губ вежливую усмешку и разбивается о его спокойный уверенный взгляд. Это Бонд, думает Кью, и он поступит именно так как сказал.
Кью садится на постели. Ему уже не смешно.
— Что вам от меня нужно?
— Мой пистолет, — невозмутимо отвечает Бонд. — Взрывающихся авторучек не прошу.
Кью с ненавистью смотрит на Бонда, на его наглую, почти незаметную и от этого еще более издевательскую усмешку, на его идеально отглаженный костюм и начищенные ботинки и понимает, что 007 выиграл очередную партию в их противостоянии.
— У вас уже есть пистолет, — вяло парирует Кью. Он уже понял, что проиграл, и нехотя натягивает на себя куртку, но считает своим долгом хоть что-то ответить.
— Мне нужен мой пистолет, — поясняет Бонд. — Тот, что реагирует на отпечатки моих пальцев.
— Вы еще не успели их сменить? — Кью шнурует ботинки.
— Как-то не подумал, — серьезно говорит Бонд. — Но мысль хорошая.

В офисе МИ-6 тихо. Конечно — три часа ночи. В МИ-6 работают всего два психа — 007 и присоединившийся к нему сегодня Кью.
— Почему вы сменили рейс? — спрашивает Кью.
— Потому что не похож на идиота, — Бонд рассматривает запонки с небольшими бриллиантами, в которых спрятаны радиопередатчики, и кладет их в карман. — Это я возьму с собой.
— Осваиваете новые технологии? — фыркает Кью и заполняет документы на все, что выбрал Бонд.
— Опасаюсь, что Мэллори аннулирует все мои кредитки.
Кью не сдерживает и ухмыляется.
— Так не позвольте этому случиться, 007. Ваш пистолет, — Кью протягивает Вальтер.
— Забавно наблюдать за лицами тех идиотов, что пытаются из него вышибить мне мозги.
— Именно поэтому вы постоянно теряете эти пистолеты?
— Конечно. Вы же не думаете, что я их действительно теряю.
Бонд ухмыляется уголками губ и уходит.
Кью вздыхает, смотрит на часы и понимает, что смысла ехать домой уже нет. Вместо этого он поднимается на крышу здания и наблюдает, как где-то за городом восходит солнце.
Самолет Бонда, конечно, не через три часа, а на следующий день, но не из Лондона, а из Эдинбурга и не в Калькутту, а в Вену. Потом поезд на Берлин, а уже оттуда — самолет в Нью-Дели.
Кью это узнает, отслеживая перемещения Бонда, — потому что никогда нельзя верить шпионам.
Бонд будет позволять следить за собой, потому что иногда шпионы верят своим квартермейстерам.
И проверяют их. Вот как сейчас, когда Кью в конце доклада для Мэллори сообщает: «007 успешно приземлился в Дакке».
После этой фразы, глядя на Мэллори, Кью понимает, что никаких тестов Бонд, естественно, не сдавал.

lvl 002

lvl002

Разумеется, Мэллори аннулирует все кредитки Бонда. Разумеется, даже посылает кого-то его искать.
Разумеется, поднимается грандиозный скандал. Разумеется, Кью чувствует себя ужасно неловко и готов задушить Бонда собственными руками, хотя дальше кабинета Мэллори информация не уходит.
Бонд словно проваливается сквозь землю: выныривает в Нью-Дели, снимает все наличные, таящиеся на его банковских счетах, и выкидывает чертовы запонки в Джамну. Подумать только, просто берет и выкидывает — будто в насмешку над доверчивостью Кью.
А потом исчезает, а через пару недель всплывает в Каире, отметив свой приезд парой взрывов. Кью тогда мрачно смотрит на видеозапись горящего посольства народной республики Бангладеш и надеется, что Бонд был не настолько известен, чтобы его узнавали по носку ботинка. Как раз этот начищенный ботинок и является последним, что попадает в кадр, перед тем как запись обрывается.
Через пару недель после этого в Чили убивают весьма неоднозначного местного воротилу, а еще через несколько дней, уже из Перу сбегает достаточно влиятельный генерал и просит политического убежища у Британской Короны.
Каждый вечер, заходя в квартиру, Кью осматривается, готовый вновь увидеть силуэт у окна, но квартира пуста. Он сам не знает, что хочет сделать с Бондом, когда тот объявится: послать его или пристрелить? А потом, когда в разрушенном от пожара здании на окраине Гаваны находят пистолет, тот самый пистолет, который вручил Бонду Кью, ему хочется, чтобы Бонд просто вернулся.
Но тот не возвращается.
Кью заставляет весь отдел перетряхивать новости, даже самые незначительные, пытаясь найти хоть какой-то след. Но в мире ничего не происходит — ничего, связанного с Бондом: вряд ли тот заинтересовался бы выборами в Аргентине, или подстроил бы скандал с французским дипломатом, попавшемся на минете своему пресс-атташе.
Кью уже привыкает к пустой квартире и, входя внутрь, уже не проверяет каждый угол. Кью даже передвигает кровать, чтобы не просыпаться и не вглядываться в чертово окно, ища там непонятно кого.
Зиму сменяет весна, и Лондон неуверенно покрывается зеленой порослью, тающей в зябком сказочном тумане.
Именно из этого утреннего тумана на Воксхолл-кросс выезжает Aston Martin DB 5, из которого него как ни в чем не бывало выходит Джеймс Бонд. И так же невозмутимо, пересекает все кордоны, ведущие к зданию Ми-6. Так же невозмутимо, проходит прямо в кабинет Мэллори. Но Кью об этом узнает намного позже — сначала он встречает Бонда в собственном офисе.
Бонд стоит, опираясь на подоконник, в неизменном первоклассном костюме. Он гладко выбрит, но Кью замечает сбитые костяшки пальцев и то, как неловко он держит левую руку.
— Ты не сдал меня Мэллори, — говорит Бонд.
— Я был глуп, — вскидывает подбородок Кью.
— У тебя еще будет шанс, — спокойно обещает Бонд и добавляет невозмутимо: — Я опять потерял пистолет.
Кью смотрит на 007, и его губы трогает несмелая ухмылка.
Бонд кидает на стол тонкую черную папку и снова отходит к окну.
Кью знает, что там, и все равно открывает. Конечно, Бонд довел до нервного срыва психолога. Конечно, в резюме стоят единица и два нуля. И росчерк М. И дата — за две недели до того, как Бонд тогда, поздней осенью, заявился домой к Кью.
Никогда нельзя верить шпионам – потому что шпионы сами не верят никому.
Даже своим квартермейстерам, перепроверяя их снова и снова.
Естественно, Кью все это понимает. И все это также естественно, как давным-давно сданные Бондом тесты.

lvl 003

lvl 003

— Я попался, — коротко говорит Бонд, а потом Кью слышит шипение в динамике, от которого хочется закрыть ладонями уши. А потом он слышит треск и глухой удар, будто насекомое раздавили об асфальт. Наверное, так и было, если радиопередатчик можно считать живым существом.
Бонд знает правила игры, но от этого тишина не становится менее пугающей.
— Вышлите группу поддержки, — ровно говорит Кью, и офис будто оживает.
Все приходит в движение и появляются звуки, только давящая тишина остается внутри Кью, пока не разбивается на осколки, когда группа поддержки не находит ничего — разбитый вдребезги миниатюрный радиопередатчик не в счет.
Кью распечатывает себе его фото и вечером, дома, долго рассматривает, пытаясь заглушить тишину односолодовым виски прямо из горлышка.
Утром, собрав все отчеты, и не найдя ничего нового из того, что не раскопали уже его ребята, Кью плетется к Меллори.
Он ничего не говорит, кладет перед шефом МИ-6 стопку листов. Кью думает о том, что лучше бы там ничего не было, но там 450 647 знаков, не считая точек и запятых.
Меллори бегло просматривает отчет: листы не скреплены, и падают на ковер один за другим, по мере того как Меллори читает их.
— Плохо, — роняет он и откидывается на спинку кресла, сложив руки на груди.
Кью думает о том, что Меллори напоминает сейчас нахохлившегося воробья.
— Мы его подставили, — очень тихо говорит Кью.
Дело того стоило. Наверное.
Меллори мрачно смотрит на Кью и снова наступает та же самая тишина, гнетущая и давящая, разбивающаяся от голоса Меллори:
— Ищите. Найдите его, Кью, — Меллори смотрит на него своими птичьими глазами, словно хищник высматривая добычу, — Найдите, я не собираюсь повторять чужих ошибок.
Кью криво ухмыляется и кивает.
Кью ставит на уши весь отдел и возможно всю службу.
Кью отправляет послания всем резидентам, что есть в его распоряжении.
Кью молится, чтобы Бонда держали где-нибудь взаперти.
Кью просит у кого-то, то ли у дьявола, то ли у Бога, чтобы Бонда пытали.
Кью не спит ночами и мечтает о том, чтобы с Бондом что-нибудь делали.
Хоть что-нибудь.
С ним, а не с его трупом.
Кью ненавидит себя за то, что он в этом участвовал.
Сначала все казалось игрой: и уверения Меллори, что это все нормально для агента с двумя нулями, и ощущение, что все это ради чего-то очень важного, и..
Есть только отвратительный треск, умирающего под каблуком ботинка радиопередатчика, и давящая тишина, от которой Кью просыпается по ночам, тяжело дыша.
Через пять дней бессонницы с Ямайки приходит сигнал от «спящего агента» по каналу, который не использовался несколько лет.
Кью летит на Ямайку сам.
И находит Бонда, лежащего в гамаке под жарким тропическим солнцем. Он лежит здесь совершенно расслабленный и, кажется, довольный жизнью, и рука свисает из гамака, зажимая в ладони горлышко бутылки с пряным темным ромом.
— А вот и вы, — смеется Бонд, и Кью чувствует себя глупо, потому что он в брюках и в туфли набился песок. Потому что он прилетел из Лондона. Потому что забрался в военный вертолет. Потому что привез целую делегацию медиков. И спецназ. Бонду смешно, конечно.
— Вы не слишком-то вежливы, 007. Мы сбились с ног, ища вас, — выдавливает из себя Кью.
— Искали так плохо, что мне пришлось найтись самому, — доносится из гамака.
Кью хочется подойти и, наконец, увидеть Бонда. Вместо этого Кью разворачивается на пятках, и каблуки туфель отвратительно скребутся о песок:
— Через 10 минут мы вылетаем в Лондон, через восемь часов М. ждет полный отчет. Вам стоит поторопиться, 007, а то опять потеряетесь.
Кью опирается о ладонь какого-то агента, который помогает ему залезть в вертолет и наконец вздыхает полной грудью.
Лопасти вертолета шумят над головой, где-то далеко бьется о берег прибой, может быть, даже поют птицы.
Кью глубоко вздыхает и понимает, что избавился от этой тишины.

lvl 004

lvl004

Бонд последним заходит в вертолет, и на нем уже очередной костюм. Будто и не было никаких белых льняных брюк, краешек которых Кью успел разглядеть, когда Бонд лежал в гамаке.
— В Лондоне, насколько я помню, холодно? — роняет 007, непринужденно усаживаясь, словно находится не в чреве армейского вертолета, а в каком-нибудь дорогом казино, или на худой конец в ресторане. Кью даже кажется на мгновение, будто сейчас Бонд попросит мартини и счет и официантку до кучи.
— В Лондоне туман, — говорит Кью и утыкается в ноутбук. Он не то чтобы разочарован или обижен, он просто ошеломлен. В сером Лондоне он напридумывал себе всяких ужасов и притащил с собой целую армию спасения, ожидая найти Бонда в лучшем случае умирающим в какой-нибудь местной лачуге , а в худшем... Фантазия у Кью была богатая, так что он был готов ко всему. А Бонд встретил их бутылкой рома и умирать совершенно не собирался.
Спецназ отменился сам собой, ополовиненная бутылка рома и язвительный тон отменили медиков, которых Бонд вдобавок просто послал. Кью бы хотел отменить сам себя, но он уже был тут, как и все те люди, которых он собрал. Ради чего?
— В Лондоне всегда туман, это не новость, — издевательски вежливо говорит Бонд и отворачивается от Кью.
Они больше не разговаривают, пока летят. Кью не желает начинать разговор, Бонд просто не желает разговаривать: сидит с отстраненным видом, и в каждой складке его костюма Кью чувствует немой вопрос «что он, Джеймс Бонд, здесь делает?» У Бонда совершенно непроницаемое лицо, словно у восковой фигуры из музея мадам Тюссо, и Кью становится интересно: меняется ли оно, когда Бонд спит или убивает? Или же он и тогда остается совершенно невозмутим?
Бонд утыкается в ноутбук, который ненавязчиво реквизирует у Кью, пока тот ходит за кофе.
— Отдайте мой ноутбук, — почти шипит Кью.
— Мэллори ждет моего отчета, а не вашего. Кстати, с чего вы взяли, что этот ноутбук именно ваш? Здесь же служебная информация — он принадлежит Британской Короне, — позволяет себе заметить Бонд с деланным удивлением, которое разлетается пеплом вместе с его следующей фразой: — Как и вы.
— Как и вы, — только и может повторить Кью. То ли повторить, то ли попытаться парировать — его слова сейчас, как неудачная атака неопытного фехтовальщака.
— Как и я, — мягко соглашается Бонд, и если бы они фехтовали, Кью бы уже лежал на земле с пробитой грудью. Шах и мат.
Кью не любит летать, и это правда — ему не нравится само ощущение полета, не нравится чувствовать себя беспомощным внутри железяки, путешествующей в пустоте. И чтобы отвлечься, он просто осмотрит Бонда.
Наблюдать за Бондом интересно и забавно: Бонд печатает и смотрит на клавиатуру, сосредоточенно хмурится, а иногда, видимо, задумываясь над очередным предложением, замирает и склоняет голову чуть набок. В какой-то из таких моментов Кью не выдерживает:
— Вспоминаете английский алфавит? — говорить с Бондом определенно лучше, чем думать о полете в пустоте.
Бонд медленно поднимает голову и смотрит на Кью: не в глаза, а чуть выше, куда-то туда, где переносица переходит в лоб, и Кью вздрагивает от этого слишком профессионального взгляда. Язвить больше не хочется.
— Раздумываю, отражать ли в отчете то светопреставление, что вы устроили, — Бонд захлопывает ноутбук и кладет его рядом с собой. — Пожалуй, я спасу от самоубийства вашу гордость.
Кью не находит ничего более достойного, чем промолчать.

По приезде в Лондоне Бонд сразу идет в кабинет М, а потом исчезает в хитросплетениях коридоров МИ-6. Кью не видит его недели три, погруженный в дела отдела и срочные задания от Мэллори, а затем случайно натыкается на 007 в архиве, когда заходит занести документы.
В окружении папок со старыми отчетами и какими-то собственными заметками Бонд смотрится так же органично, как среди огня и дыма с пистолетом в руках. На белоснежном листе бумаги перед ним лежит дорогая перьевая ручка, и Кью вдруг становится стыдно — он не помнит, когда последний раз писал сам, от руки, а не стуча по клавиатуре.
— Подтягиваете теорию? — осведомляется Кью, не в силах просто пройти мимо. Бонд и архив, подумать только.
— Открываю шкафы, — говорит Бонд и принимается демонстративно разглядывать какой-то документ. У Кью возникает ощущение, что 007 раскопал как минимум его личное дело.
Кью снова не находит ничего более достойного, чем промолчать: мало ли какие скелеты выпадают из тех шкафов, что открывает сейчас Бонд.

У себя в офисе Кью устраивает разнос одному из ассистентов, убивает файл с недописанной программой и разбивает чашку с кофе. Когда он возвращается к себе в квартиру, его не покидает ощущение, что кто-то смотрит ему в спину.
Проходит еще несколько недель, и Мэллори вызывает его к себе.
Лондон заметен снегом, Кью опаздывает и, буквально врываясь в кабинет Мэллори, с облегчением понимает, что он успел на минуту раньше назначенного.
— Есть задание для 007, — рассеянно говорит Мэллори.
— Я дам ему инструкции, — кивает Кью, быстро проглядывая тонкую папку с исходными данными — ничего сложного, он вполне мог получить все это просто по емейлу. План операции уже начинает формироваться у него в голове, но пока это лишь координаты на белом листе бумаги.
— Выясните, готов ли он, — добавляет Меллори и натыкается на удивленный взгляд Кью.
— Последнее задание далось ему тяжело: Он провел сутки в больнице, два раза посещал психолога, первый раз по моему настоянию, неделю не выходил из дома, — ровно перечисляет Меллори и, будто резюмируя, кидает: — Он должен быть уже в порядке, но проверьте.
Колышущиеся листья пальм и слепящее глаза солнце, темный ром в пузатой бутылке и краешек белых льняных брюк.
«Задание действительно было тяжелым», — хочет съязвить Кью, но давится уже готовой сорваться фразой.
Шипение в динамике и затопляющая пространство тишина, разбитый вдребезги передатчик и мучительное ощущение предательства на губах.
Он молчит несколько секунд, пока мозг обрабатывает новую информацию, раскладывая её в пустые ячейки не до конца сложенного паззла.
— Я должен был быть более внимательным, — сдержанно произносит Кью, признавая факт своей ошибки, но не извиняясь за неё, — Он выглядел нормально. Действительно нормально.
— Он не хотел, чтобы вы заметили что-то, и вы не заметили. Это его работа, — устало говорит Меллори и подходит к окну. На улице снег, и асфальт покрывается белой пушистой кромкой, под которой блестит черная вода — еще только днем шел дождь.
Меллори вдруг усмехается; выходит это у него совершенно не весело, и вряд ли он думает о Бонде, когда повторяет:
— Это просто работа — сливаться с тенью.
К черту работу, думает Кью и идет в ближайший паб.
К черту, говорит он сам себе и топит мысли в темном густом эле.
К черту, усмехается Кью, открывая дверь в собственную квартиру, — а черт уже действительно здесь, развалился в кресле и качает в ладонях бокал с пряным карибским ромом.
И тут Кью вспоминает, что поминать нечисть не следует даже мысленно.

UPD: продолжение от 30.12 - lvl 005

lvl 005

Бонд пьян. Он не буянит, не лезет обниматься и не ломает мебель, но Кью сразу понимает — Бонд пьян. Дело не в пряном запахе рома, и не в том, что Бонд курит, и даже не в том, что Бонд вообще сидит здесь, в этом кресле, в спальне Кью, качая в ладони стакан, а другой рукой катая по стеклянному столику патрон от вальтера.
Бонд всегда ассоциировался у Кью с меловой скалой — гребаной меловой скалой, типа тех, куда водят туристов на южном побережье. Они так и норовят отколоть кусок породы себе на память — дай им волю, и они бы все растащили на сувениры, но скалам все равно. Что для них мир вокруг?
Кью вдруг вспоминает, как когда-то он ходил на реку. Они жили тогда в Канаде — родители уехали туда по контракту, когда Кью было восемь. Соседские мальчишки любили кататься на льду, прыгать со всей силы — так, чтобы гладкая поверхность шла мелкими трещинками. Лед прогибался под тяжестью, натужно скрипел, шел неторопливыми волнами, и высшим пилотажем было пробежать по заводи вдоль. Тот март навечно врезался ему в память. Мать запрещала ему ходить к реке, но он не слушал — кто же слушает взрослых в восемь лет, когда вы пираты и у вас секретная база в ельнике на берегу?
Кью никогда не забудет мальчишеский крик «Смотрите, что я могу!» — Тони любил покрасоваться, и прыжок его вышел на загляденье — как в фильмах, которые они бегали смотреть вместо уроков. Он всегда прыгал лучше всех и считал себя бессмертными — как, пожалуй, и все они.
Но на этот раз лед не выдержал — мгновенно взорвался осколками, расступился, пошел гигантскими трещинами, выворачиваясь наизнанку. Через мгновенье на месте Тони зловеще плескалась черная вода. А они стояли и просто смотрели, не в силах пошевелиться. Только потом кто-то закричал.
Сегодня от Бонда больше не веет привычным спокойствием, этой незыблемостью меловых скал. И глаза у него холодные, как тот самый лед, кажется, еще мгновенье — и черная вода вырвется наружу, утягивая в бездну еще одного возомнившего себя богом мальчишку.
— Как дела, Кью? — спрашивает Бонд, как будто они давние приятели и не виделись несколько лет.
— Вы ведь в курсе, что это невежливо — вламываться в чужие дома? — раздраженно бросает Кью, не понимая, что Бонд вообще здесь делает.
— О-о, мистер Бутройд, — удивленно смотрит на него Бонд, — вы напоминаете мне о правилах приличия?
Глаза у 007 неожиданно трезвые и злые. Кью напарывается на этот взгляд, будто на стену, но быстро берет себя в руки. Нарочито медленно поправляет очки и в тон Бонду отвечает:
— Видимо, вы жаждете услышать инструкции.
— Конечно, — соглашается Бонд с толикой насмешки, едва уловимой, на грани восприятия, и делает жадный глоток рома.
Кью сквозь зубы начинает рассказывать детали операции: лучшая тактика в споре с Бондом — игнорировать его.
Задание не сложное, хотя в нем задействованы целых семь агентов. Проследить за объектом и взять его на горячем.
— Вы меня вообще слушаете? — прерывается Кью, понимая, что Бонд уже минуты две сосредоточенно гоняет патрон по самому краю стола.
Кью терпеливо ждёт какую-нибудь реакцию, но Бонд молчит, делая вид, что слишком увлечен игрой. Скрежет металла по стеклу, с которым патрон перекатывается по столешнице, напоминает Кью пытку.
— Скажи-ка, Кью, — улыбается Бонд одним уголком губ, и в полутьме комнаты усмешка больше напоминает угрожающую гримасу, — почему я решил, что Сильва мертв?
Кью не нравится этот вопрос. Ему не нравится Бонд в его квартире, не нравится, что Бонд, копается в архивах, но игра должна быть продолжена. Бонд просто пьян.
— Потому что вы убили его?
— Да ладно? — смеется Бонд, продолжая играть с патроном.
— Вы всадили ему нож в спину, — нарочито сдержанно говорит Кью.
Бонд снова молчит, переключив все свое внимание на то, чтобы не дать кусочку металла скатиться со стола.
— Ладно, — произносит он, наконец, и патрон замирает в его пальцах. — А почему я не присутствовал на вскрытии?
— Вы были в больнице, — как маленькому ребенку объясняет Кью. — И вообще, выметайтесь из моего дома, у вас достаточно денег, чтобы обзавестись собственным!
— Ладно... ладно, — примирительно говорит Бонд и медленно-медленно толкает патрон вдоль края стола. — Ладно...
Выметаться Бонд определенно не собирается.
— Ваш объект любит ходить по гей-клубам, — Кью решает резко сменить тему, вернувшись к деталям предстоящей операции.
Бонд приподнимает бровь и делает глоток из почти забытого стакана — он уже почти пуст, и агент щедро доливает себе из бутылки, притаившейся у кресла.
— Ему нравится находиться среди геев, — почему-то почти извиняется Кью. — Хотя мы с уверенностью можем сказать, что сам он вполне традиционной ориентации. Ему это просто нравится.
— У каждого свое хобби, — роняет Бонд и крутит в руке стакан. Кью начинает казаться, что 007 просто не может сидеть неподвижно — и это тоже непривычно.
Кью сам не знает, что тому виной — то ли Бонд в его квартире, то ли запах крепкого алкоголя, то ли сама эта непонятная зимняя ночь, с яркой круглой луной, скалящейся сквозь окно, — но он спрашивает и только потом понимает, что именно:
— А какое хобби у Меллори?
Кью вспоминает шефа МИ-6, вспоминает его плавные уверенные движения, твердые росчерки на бумагах, взгляд, чуть с прищуром, когда Меллори обдумывает ситуацию, его бесстрастный голос.
Кью удалось поработать с прошлой М, и он очень хорошо помнит эту резкую женщину. Ее невозможно забыть: хотя бы раз увидев ее и перекинувшись с ней парой слов, ты уже либо ненавидишь ее, либо готов отдать за нее жизнь. Она была словно пламя — неколебимая и яростная в своей уверенности, обращающая в собственную веру всех вокруг себя.
Меллори совсем другой. Меллори — словно подводная тварь, выползшая на поверхность. Подобно спруту он обхватывает своими щупальцами жертву и заставляет думать, как он, действовать, как он, жить, как он. И Кью тоже попался. Хотя прекрасно знал, что игры с такими тварями ни к чему хорошему не приводят. Он всегда хотел быть игроком.
— Какое хобби у Меллори? — переспрашивает Кью напряженно.
— Предавать меня, — легко, будто ждал этого, отвечает Бонд и ставит стакан на стол, рядом с замершим патроном. Он смотрит пристально на Кью — и тому кажется, что вот сейчас, именно сейчас, слой льда взрывается, обнажая ту самую черную воду. — А какое хобби у вас, Кью?
Кью не хватает воздуха: он задыхается в этом взгляде, где лед, раздробленный на тысячи острых осколков, мешается с бездонной темнотой.
Бонд знает. В сознании Кью мечется эта мысль: Бонд знает. Как всегда, взломал все замки, не спросив разрешения. Поэтому он и пришел сюда, поэтому и сидит сейчас здесь — Бонд все знает.
— Сильва жив, — говорит Кью и дерзко смотрит на Бонда. Он где-то читал, что чтобы выплыть, нужно поглубже нырнуть в водоворот.
Бонд продолжает смотреть на Кью, выражение его лица не меняется, так и оставаясь застывшей чуть улыбающейся маской.
— Сильва жив, — повторяет Кью. Терять ему уже нечего, он готов к любой реакции — но не к этому холодному безразличию, источаемому Бондом.
— Нет нужды повторять, Кью. Я все понимаю с первого раза.
Бонд встает и поправляет манжеты. Бонд аккуратно ставит патрон на край стола, чуть левее стакана с нетронутой свежей порцией темного рома, и придерживает, чтобы не упал. Бонд молча скрывается в прихожей, и через несколько мгновений Кью слышит, как захлопывается входная дверь.
Он стоит, оглушенный тишиной, и пялится на патрон, тускло бликующий в свете луны, перекрываемом ветвями деревьев за окном.
Кью, понимает, что только что сжег все мосты, какими бы ветхими они ни были. Кью понимает, что игра оказалась сложнее, чем он мог предполагать. Кью понимает, что то, что они сделали с Сильвой, неправильно — так же, как неправильна та усталая обреченность, которую видел Кью в глазах самого Бонда перед самым Скайфолом.
Кью допивает оставленный Бондом ром и разбивает стакан о стену — осколки весело звенят по полу; патрон пару мгновений удерживает зыбкое равновесие, но затем падает и катится по поверхности стола, вновь издавая тот самый звук, почему-то напоминающий Кью о неотвратимости судьбы.
Патрон достигает края стола и, наконец, падает.
Наступает тишина.
Луна в окне продолжает усмехаться, всем своим видом характеризуя дальнейшие перспективы Кью.
Наверное, так выглядят открытые финалы в арт-хаусных фильмах, думает он и идет спать.
Будильник прозвенит через четыре часа.

запись создана: 27.11.2012 в 22:26

@темы: а за кулисами Хайд и Джекилл пили виски на брудершафт, о, боль фандома - Скайфол

---

на кулинарные сайты я хожу раз в год.
в этом году этот день Х сегодня.
удачи мне, потому что меня прет нипадецки где то между марокканской и британской кухней


попался чудесный суровый рецепт, который начинается как-то так:
"Убейте змею и на час подвесьте за хвост, предварительно отрезав ей голову. Освежуйте и выпотрошите. Нарежьте кусками, которые затем в течение 2 часов вымачивайте в молоке. Обваляйте куски в кукурузной муке или в панировочных сухарях либо в их смеси. Поджарьте во фритюре. Подавайте с горячим луизианским соусом, техасским перечным соусом или соусом тартар."
панировочная гремучая змея, бляяяяяяяяять

@темы: их погубил быт

---

после этой фоты идея Бонд/Ив была мной признана почти нежизнеспособной, да
а фото хорошее, только вот у бондокрейга странное выражение лица

@темы: о, боль фандома - Скайфол

---

Добро пожаловать,  море моё,  МасанЧик))

---

В этом году челлендж был чудский, но меня ожидает еще две части недописанной трилогии: Пламя и Безумие.
Лед ниже:
Бета: Kaellig моя, да, моя, ах


Рихард подслеповато щурится - в подземельях темно, а ему уже не сто пятьдесят, когда весь мир был у его ног.
Молодой рыцарь, что принес документы почтительно замер у стены. Рихард жестом отпускает его и остается один.
Старый чуд смотрит на лежащие перед ним стопки бумаг - личные дневники, лабораторные исследования, сухие отчеты дознавателей - обрывки чьей-то законченной жизни.
Рихард зябко кутается в тяжелую мантию и разглаживает лежащие сверху бумаги. Время заполночь, но его последнее несколько лет мучает бессоница, и Магистр мастерской дознаний Великого Дома Чудь работает до самого рассвета.
Рихард не любит магический свет и тьму в кабинете разгоняет тепло сотни свечей. Свечи по крайней мере живые, а магические светильники напоминают ему о мертвецах.
Бумаги приглашающее шуршат под его рукой и магистр погружается в чтение. Через тридцать минут он знает все о Себастьяне де Кье, еще через час он понимает, что вообще ничего не знает об этом чуде.
Рихард бегло просматривает финальный отчет старшего дознавателя и ищет смысл, затаившийся между букв.
Себастьян де Кье.
Ложа Мечей, все неприятности всегда так или иначе связаны с ложей мечей, уж Рихард это знает. Слишком быстрые в принятии решений, слишком горячие для того, чтобы просчитывать свои действия, и слишком изворотливые, чтобы признавать свои ошибки. Слишком жестокие, как и любое оружие, чтобы избирать не самый короткий путь.
Магистр селекции, выполнял заказы для гвардии и ложи.
Человек войны, а не игр Бестиария, где каждый магистр стремиться показать красоту выведенных им тварей. Нет, де Кье работал тихо, его исследования были засекречены, да и сам он не был посетителем светских раутом. Не совсем свойственно Мечам, но..
Погиб прямо в своей лаборатории, при странных обстоятельствах – собственный ученик накинулся на него и буквально изрешетил фамильным кинжалом.
Рихард рассматривает магические снимки с места трагедии, пролистывает копии допросов помощника Себастьяна и закрывает глаза.
Он просто сидит, прикрыв веки, и дает фактам в своей голове складываться в зыбкую будто паутина вязь. Он не спешит – до рассвета еще несколько часов. Яркие пятна должны стать мазками на полотне, и Рихард слишком опытен, чтобы подгонять складывающуюся в кружево реальность.
Рихард сидит с закрытыми глазами долго, пока не прогорают все свечи, а помощник за дверью, он всегда стоит за дверью, такова уж его обязанность всегда быть рядом, наверное думает, что старик просто задремал.
Картинка все не складывается, нет той яркой вспышки, что в один миг словно радуга окрашивает мир светом, нет решения, лишь будто нарастающим шумом прибоя в голове крики того мальчика, помощника Себастьяна «Это оно, оно заставило.. оно».
Рихард хмурится и встает, потому что понимает - настало время посетить Бестиарий.


Рихард строит переход.
Рихард решительно шагает в красноватый вихрь, успевая боковым зрением отметить как помощник открывает дверь и провожает его удивленным взглядом.
Рихард слишком хорошо знает, что такое промедление и что такое инстинкты, а сейчас инстинкты настойчиво ведут его в Бестиарий, на место преступления. Мастерская дознаний облазила здесь каждый миллиметр, допросила весь персонал, перетрясла все личные вещи и рабочие бумаги, но так ничего и не нашла.
В Бестиарии тихо, животные, которых снова вернули сюда, дремлют – перед рассветом все вообще как будто затихает в ожидании.
Мастер дознаний проходится по лаборатории, касается стен кончиками пальцев, осматривается – воздух вокруг сухой и будто наполнен электричеством – этажом ниже драконы, и их нужно содержать в сухом теплом климате.
Рихард опирается спиной на стену и щурится, воображая как все происходило: Себастьян сидел вон там, за столом – то ли писал что-то, то ли просматривал собственные записи. Его помощник был внизу, в самом бестиарии, кормил тварей.
Рихард хмурится: свидетели говорят, что мальчишка пробыл с животными не более двадцати минут, а ведь обычно кормление занимает не меньше часа. Что заставило его бросить только что вылупившихся драконят?
Рихард подходит к столу и закрывает глаза, поглаживая пальцами столешницу – кровь уже отмыли, но запах – металлический, резкий, все еще можно почувствовать. Рихард будто видит, расплывающееся кровавое пятно, въедающееся в дубовую поверхность – помощник ударил Себастьяна ножем в спину, тот даже не успел обернуться – упал грудью на стол, да так и остался там лежать. Удары были настолько сильными, что брызги крови нашли на стене в двух метрах от стола. Никакой магии, никаких артефактов – просто чистая животная ярость.
Рихард хмурится и делает шаг назад от стола, и медленно движется к выходу, проделывая путь, который проделал убийца, только в обратном направлении. Где-то в глубине сознания скользит мысль, что он упускает что-то важное – это как отблески молний на горизонте, когда предчувствуешь раскаты грома, которые пока так и не слышишь.
Рихард спускается вниз – в сам Бестиарий.


Самый темный час – перед рассветом, а до рассвета еще сорок две минуты. Рихард умеет считать мгновения и всегда точно чувствует момент, когда взойдет солнце. Он слишком стар, чтобы не обращать внимания на время. Он спускается по той лестнице, которой поднимался мальчишка-помощник, ощупывает стены, сканирует коридоры – его не оставляет ощущение, что, что-то не так. Что-то неуловимое, похожее на легкий порыв ветра в штиль. Угрозы Рихард не чувствует, но он знает, что ветер всегда предвещает бурю.
Он спускается ниже, к самым загонам, осторожно сканируя огромные помещения – теперь он чувствует отголосок угрозы. Что это? Проснулся кто-то из драконих, беспокоящихся за свои кладки? Рихард оглядывается – в полумраке видно плохо – мертвый приглушенный свет магии не разгоняет ночную тьму, - драконихи не спят, настороженно смотрят на чуда, но не выглядят агрессивными.
Угроза нарастает – становится запахом и звуком, мерцает вдруг ставшими синеватыми, обычно красными отблесками светильников. Звук, запах и цвет несут его за собой – еще ниже, к дальним загонам и Рихард уже почти ощущает вспышку радуги в своем сознании, вспышку, что соберет этот мучающий его паззл.
Рихард осматривает дальние загоны, так ничего и не найдя и вдруг инстинктивно оборачивается – сзади, из темноты, что-то смотрит на него.
Магистр мастерской дознаний и натыкается на скользкую ледяную стену из чистой ненависти сочащейся из темноты, из незаметного загона. Рихард даже вздрагивает, пересиливает себя и подходит ближе строя световой аркан.
Существо в загоне отползает в самый дальний угол. Он успевает увидеть только длинный змеиный хвост, весь словно в каких-то наростах и пятнах с грубым костяным наростом на конце, неловко шаркнувшем по каменному полу. Черная чешуя не блестела и, казалось, наоборот поглощала свет от аркана.
Рихард смотрит в темноту, в которой скрылась странная тварь. Только что он еще слышал слабый шорох, как будто от плоских тупых когтей, но он стих, оставив после себя неестественно жуткую давящую тишину. Они оба не шевелились, ни чуд, ни спрятавшаяся во мраке тварь, но он чувствует, что она наблюдает за ним оттуда, из глубокой непроглядной тьмы.
Рихард делает шаг вперед и натыкается на скользкую неподатливую стену будто бы из цельного льда, но льда нет – это просто помертвевший от ненависти воздух. Тварь из темноты смотрит на него и Рихард не может вдохнуть. Появляется звон в ушах, гулкий и неясный, нарастающий и захватывающий сознание. Голоса вокруг. Голоса внутри и вне. Голоса требуют от него сделать хоть что-то, что-то определенное, Рихард тяжело дышит и вдруг отчетливо слышит «Убей».
«Убей» - проносится вспышкой где-то в сознании. «Оно заставило, оно сделало это…» - отголоском, тенью по ветру проносится в голове. Вспышка озаряет измученный разум.
Голос зовет за собой, голос заставляет его закрыть глаза и просто следовать приказам, голос завораживает. Голос в его голове.
Рихард судорожно вздыхает и впивается ногтями в собственную ладонь. И открывает, как оказалось закрытые глаза.
Его окатывает удушливой холодной волной концентрированной ненависти. Это не огонь, не пламя, не животная ярость – ему кажется, что на него смотрит хладнокровный расчетливый враг.
Рихард встряхивается, инстинктивно заслоняется рукой и уже открыто смотрит в глаза ненависти, что затаилась в темноте. Тварь разумна, как ни странно, но тварь действительно разумна и готова убивать. Картинка складывается и радуга осознания разлетается кровавыми брызгами по дубовой столешнице.
Это неправильно и это безумно, но Рихард знает, как умер Себастьян де Кье. Слишком любивший свою работу, и слишком ненавидящий свои игрушки.
Рихард медленно отступает от дальних загонов, проходит мимо дракониц, поднимается по лестницу и везде его сопровождает ненавидящий взгляд. Не затравленный, не отчаянный… тварь там, во Тьме, ненавидит всех их, каждого и всех вместе. Тварь там, во Тьме, не сумеет ужиться с ними.
Дознаватели напишут очень много отчетов. Ученые выдвинут множество теорий. Сам он короткой росписью перечеркнет все их труды. Мальчику, который поломал свою жизнь, его решение уже не поможет. Печать Великого Дома Чудь сожжет все надежды тех, кто желал воспользоваться слишком умной и опасной тварью, потому что в своем отчете Мастеру Мастеров Рихард напишет: «Уничтожить. Бесперспективно».

@темы: твАрчество, ТГ

---

Ни дня без...

В общем я не сдержалась, и вписалась...
Я конечно надеялась на Крейга Бэтмена, но мне достался Андрей Пежич. Вот и познакомимся, заодно.

Если хотите присоединится к флэшмобу - пишите в комментариях и я выдам вам все явки и пароли имя актёра/персонажа/кого бы то ни было, с кем вы у меня ассоциируетесь и вы продолжите славную традицию, т.е. будете также засорять кому-то ленту.

Так, вот справка из Вики, много писать не буду, но если кратко это марксист-андрогин, который промышляет съемкой как в женских так и в мужских журналах. И следующие семь дней вы со мной будете видеть его каждый день. Возрадуемся, же.

день первый

да, это мужик, вроде как, о чем бы вы там не думали


Так как вечером у меня корпоратив, повыкладываю-ка я фоточки сейчас

день второй

день третий

день четвертый

его обязаны были взять в ВК играть эльфа

запись создана: 26.12.2012 в 22:02

---

мама, все таки, мы все упоролись, хоть и прикидываемся нормальными

коротенькая история о динозаврах, где в главных ролях Манипенни и Кью, Бонд как элемент фона.


Кью смотрит на людей, а видит функции. Так практичней. Все можно привести к двоичному коду. Даже рассвет на берегу Темзы.
- Он динозавр, - убежденно говорит Кью, не отрываясь от компьютера. - Либо он станет инструментом для достижения цели, либо он перестанет быть кем-то вообще.
Манипенни смотрит на нового квартирмейстера с откровенной насмешкой - она видела Бонда, а Кью нет.
- Он сумеет тебя удивить, - говорит Манипенни очень серьезно.
- Это не делает его чем-то особенным, - Кью просчитывает пути отхода для очередного инструмента с двумя нулями в позывных и не слишком-то слушает болтовню бывшего агента с земли.
Манипенни наклоняется над Кью и шепчет ему прямо в ухо:
- Вам следует опасаться, господин квартермейстер. У динозавров такие крепкие зубы, что никто не смеет упрекать их в консервативности.
Кью вздрагивает от этого жаркого шепота и смотрит на нее почти осуждающе. Манипенни смеется и покидает кабинет, весьма довольная собой.
После ее ухода в воздухе еще на несколько минут остается аромат сандала и чего-то еще. Чего-то, что никак не вписывается в структуру двоичного кода: возбуждающее и пугающее одновременно.
Кью еще час работает над программой, а потом встает, надевает куртку и едет на встречу с Бондом.
Он все еще не боится динозавров, он никогда не видел их зубов.

@темы: твАрчество, о, боль фандома - Скайфол